В мировой экономике все процессы цикличны: раз в десять лет в ней повторяются кризисы. Из последних потрясений, так или иначе затронувших крупнейшие государства, — кризисы в 1998 и 2008 годах. А может ли начаться кризис в ближайшее время? Вместе с экспертами разбирался АиФ.ru.

Кризис по расписанию

Глобальная экономика только-только пережила последствия предыдущего кризиса (2008-2009 гг.) и может вновь скатиться в рецессию. Об этом пишет в своем недавнем исследовании «Глобальные экономические перспективы» Всемирный банк.

Как пишет исполняющий обязанности главного экономиста ВБ Шантаянан Девараджан, в 50% стран мира наблюдается рост ВВП и эта тенденция может привести к еще более быстрому росту в 2018-2019 годах. Но в среднесрочной перспективе позитивная картина может измениться. «Протекционистские угрозы сгущают тучи над будущим экономическим ростом. Если они приведут к торговым войнам, последствия будут разрушительными», — отмечает Девараджан.

Среди угроз для мировой экономики он также отмечает ужесточение денежно-кредитной политики в США, которое неблагоприятно влияет на настроения инвесторов. Во Всемирном банке не исключают дефолта развивающихся экономик из-за сильного доллара.

Об угрозе нового кризиса предупреждают и специалисты Bank of America. Согласно их прогнозу, может повториться потрясение 1997-1998 годов: сейчас и тогда, по наблюдениям аналитиков, схожие динамики фондовых рынков. Напомним: кризису двадцатилетней давности предшествовал обвал рынка ценных бумаг в Азии (этот кризис называют «азиатским»). В начале девяностых экономики Сингапура, Гонконга, Южной Кореи, Тайваня росли невероятно быстро, эти страны стали ведущими игроками региона. Но инвестиционный бум «перегрел» их экономики, после чего в Азиатско-Тихоокеанском регионе разразился кризис, отголоском которого стали события 1998 года в России.

В Bank of America обращают внимание на то, что из-за сильного доллара развивающиеся рынки переживают не лучшие времена. «Устойчивый рост в США, сглаживание кривой доходности облигаций, сокращающиеся рынки развивающихся стран — все это похоже на эхо событий двадцатилетней давности», — сказал Bloomberg инвестиционный аналитик Bank of America Майкл Хартнетт.

«В последние десятилетия кризисы в 80% случаев (в последних четырех эпизодах из пяти) начинались именно с обрушения биржевых индексов. Тут я полностью согласен с перечислением внешних технических признаков сходства. Биржевые кризисы, за исключением совсем уж специфических нюансов, имеют одно важное сходство между собой: они начинаются, когда индикаторы финансовых рынков перестают отражать экономическую реальность», — поясняет эксперт Международного финансового центра Владимир Рожанковский.

По его словам, когда возникает такая комбинация, важно понимать уровень закредитованности и насыщения финансового сектора искусственными торговыми инструментами, которые не обеспечены реальными активами. Если такие ценные бумаги оказываются в состоянии дефолта, то структура, выпустившая их на рынок, не может предложить их владельцам ничего. Начинается цепная реакция дефолтов, которую и принято называть биржевым крахом. При этом, как замечает Рожанковский, в настоящее время того уровня закредитованности, какой был в том же 2008 году в США и Евросоюзе, не фиксируется.

«Еще одно мое принципиальное несогласие с позицией американских аналитиков связано с их утверждением, что обесценивающиеся валюты развивающихся рынков ведут к биржевому кризису. В реальности обесценивание (девальвация) валют ведет не к кризису, а к ухудшению уровня жизни и платежеспособного спроса населения в этих странах, но при этом чем более девальвирована валюта той или иной экспортно ориентированной экономики (а все развивающиеся рынки по определению являются экспортно ориентированными), тем более конкурентоспособна — а, значит, и устойчива — такая экономика перед лицом торговых войн», — поясняет эксперт.

Кризис начнется в Китае, но не сейчас

Исполнительный директор ICBF Максим Ефремов полагает, что сценарий конца девяностых вряд ли повторится в наши дни: сегодня валюты развивающихся стран не привязаны к доллару, а значит, правительства имеют возможность настраивать свои финансовые системы для адаптации к возникающим турбулентностям.

Сложности, по его словам, могут возникнуть у экономик с большим дефицитом бюджета и крупными долговыми обязательствами в долларах. Это, например, может быть Турция, которая имеет отрицательный баланс в 5% ВВП и сильно зависима от иностранных вливаний.

Что касается нашей страны, то у нее тоже есть слабые места. Например, высокая доля нерезидентов в ОФЗ (облигации федерального займа — ред.).

«При массовых распродажах бумаг должны значительно „просесть“ как курс рубля, так и котировки отечественных активов. Тем не менее российский кризис также не должен оказать существенного влияния на другие страны за исключением пары соседних.

Гораздо вероятнее, что новая турбулентность в глобальной экономике начнется с Китая, где под влиянием „торговых войн“ могут всплыть проблемы, которые до этого были успешно замаскированы, например, такие, как невероятная перекредитованность. Это поставит крест на дальнейшем росте ВВП и ударит по финансовому самочувствию государств, имеющих серьезную зависимость от благополучия КНР. В зоне риска будут находиться как соседние страны, так и США (крупнейший торговый партнер) и сырьевые экспортеры (Китай является крупнейшим потребителем нефти, металлов и других полезных ископаемых)», — указывает Ефремов.

«С 1990 года Россия — интегральная часть мировой экономики, и по этой причине наша страна также встроена в мировые экономические циклы. Если в мире будет биржевой крах и рецессия, то в России тоже будет рецессия. Вопрос о биржевом крахе по-российски оставляем открытым, поскольку объемы российских и американских биржевых операций несопоставимы», — добавляет Рожанковский.

По мнению Ефремова, в ближайшее время кризис вряд ли наступит. Но тот факт, что крупнейшие государства и финансовые организации активно закупают золото, может свидетельствовать об опасениях по поводу благополучного экономического будущего.

Мировая экономика не знает глобальных потрясений уже почти десять лет - последний финансовый кризис датирован 2009 годом. Фундаментальные показатели демонстрируют продолжение тренда на рост, однако экономисты указывают на фактор цикличности, согласно которому финансовый кризис приходит примерно раз в десятилетие. О новой опасности, связанной иногда с совершенно неэкономическими причинами, часто говорят и топовые спикеры, включая, например, миллиардера , который грозит Европе крахом из-за мигрантов. Насколько реальны угрозы, а какие слухи о новом мировом кризисе сильно преувеличены - в материале .

Среди мировых институтов в глобальный дискурс ожидания нового мирового кризиса вернулся , аналитики которого начинают очередной доклад под названием довольно оптимистично: «Рост мировой экономики снизился, но остается стабильным и, по прогнозам, достигнет 3,1 процента ВВП в 2018 году». Однако авторы тут же оговариваются: в следующие два года стоит ждать трудностей. Среди причин - , геополитическая напряженность, более быстрое, чем ожидалось, ужесточение монетарной политики в развитых странах, преодолевших последствия кризиса 2008-2009 годов.

Зрелая Россия

В своем Обзоре финансовой стабильности ЦБ соглашается со Всемирным банком: риски для мировой экономики действительно есть, но пока в основном для развивающихся рынков. Ведущим экономикам мира бояться в настоящее время нечего - рост ставок не оставит их без инвесторов. Соединенным Штатам дополнительно поможет налоговая реформа Трампа, снизившая ставку налога на репатриацию заработанной за рубежом прибыли с 35 до 15,5 процента. Чем активнее американцы возвращают доллары на родину, тем меньше их остается в остальном мире, а значит, многим придется распечатать резервы или залезть в долг, предупреждает ЦБ.

У России свои риски. В первую очередь это нефтяные цены и санкции. Очередная апрельская волна заставила многих инвесторов выйти из бумаг крупных отечественных компаний. К тому же они лишились возможности экспортировать свою продукцию и совершать сделки в долларах. И в первые дни после объявления о санкциях отечественный рынок действительно просел. Одних только облигаций федерального займа (ОФЗ, главная бумага госдолга России) было продано на 100 миллиардов рублей. Однако всего за две недели падение удалось почти полностью отыграть. «Несмотря на резкий рост рыночной волатильности, реакция участников оказалась краткосрочной, российский финансовый рынок продемонстрировал зрелость», - хвалится ЦБ.

https://www.сайт/2018-10-10/razrazitsya_li_novyy_globalnyy_ekonomicheskiy_krizis_i_kakovy_budut_ego_posledstviya

«Угроза мировой войны - реальна»

Разразится ли новый глобальный экономический кризис и каковы будут его последствия

Kremlin Pool/Global Look Press

10 октября 2008 года деловой мир планеты подсчитывал потери самой тяжелой за послевоенный период биржевой недели. США пережили невиданный обвал фондовых индексов. Мировым пожаром разгорался глобальный финансово-экономический кризис, начавшийся годом ранее с ипотечного кризиса в Америке. Аналитики говорили о наступлении новой Великой депрессии.

Спустя десять лет эксцентричный миллиардер Джордж Сорос вновь стращает «крупным финансовым кризисом». Но не только он. С тревожными прогнозами выступают такие гуру, как Пол Кругман и Марк Мобиус, а также Bank of America и Всемирный банк. Международный валютно-финансовый комитет, совещательный орган совета управляющих МВФ, тоже признает, что «следует готовиться к более трудным временам». По каким причинам и когда они наступят?

Мировая экономика: в ожидании спада

В 2016 году, впервые после 2010-го, начался синхронный рост мировых экономик. Рост семи крупнейших из них — США, Китая, Германии, Японии, Франции, Великобритании и Индии — составил от 1,5 до 7%. Росли и десятки других, передовых и развивающихся, экономик. Эксперты полагают, что укрепление мировой экономики продлится еще пару лет. Согласно официальным прогнозам МВФ, в 2018 и 2019 годах рост составит 3,9%. США будут показывать примерно по 3% роста, Китай по 6,5%, рекордные показатели приписываются Индии: порядка 7,5%.

Негатив заключается в том, что только по итогам прошлого года правительства ввели более 640 протекционистских мер — почти вдвое больше, чем в 2010-м (более 140 мер, на 60% больше, чем годом ранее, ввели Соединенные Штаты). Закрытие границ для товаров и инвестиций, безусловно, отягчает положение мировой экономики в целом.

Photo by M. B. M. on Unsplash

Ожидается, что в складывающейся ситуации большинство центробанков выберут курс на повышение ставок и сворачивание денежного стимулирования. Как следствие — снижение деловой активности, спад на фондовых рынках, подрыв потребительской уверенности и возможностей.

«Когда наступит спад (а он наступит), он, скорее всего, будет более резким», — констатировали на Всемирном экономическом форуме в Давосе в начале этого года.

США: денег становится меньше

Фондовые индексы США растут почти без остановки с 2008 года, а первый же год президентства Дональда Трампа принес фондовому рынку Америки 50-процентный прирост, экономика увеличилась на 2,5%, уровень безработицы достиг минимума за последние 17 лет (4%), было создано 2,4 миллиона рабочих мест. Однако то, что преподносится американским президентом как успех, в действительности может обернуться проблемами.

Дело в том, что оживление американской экономики поддерживается сокращением налогов и кредитами, а это та же модель перегрева экономики, которая привела к краху 2008 года. Расходы и долги американских потребителей уже превысили уровни предкризисного 2007 года, объемы фондового рынка раздулись практически вдвое.

Jerry Mennenga/ZUMAPRESS.com

Тревожный звонок прозвенел в начале февраля, когда с интервалом в несколько дней просели сначала американские биржи (падение оказалось наиболее значительным с 2011 года), а затем и мировые. За сутки богатейшие люди мира потеряли 114 миллиардов долларов, а потери американских домохозяйств составили 1,5-2 триллиона долларов.

На этом фоне Федеральная резервная система трижды в течение года поднимала ключевую ставку (с последним повышением в конце сентября она находится на максимальном с кризисного 2008 года уровне), не исключено, что в декабре произойдет четвертое увеличение. Экономисты напоминают, что именно с повышения ставки началась самая затяжная и изматывающая в истории США Великая депрессия 1929-33 годов.

Вот и сейчас, указывают они, денег в американской экономике становится меньше, и они дорожают. Вместе с тем в США растет и в ближайшие годы продолжит расти бюджетный дефицит. В совокупности эти факторы могут привести к падению стоимости американских акций и активов населения, сокращению рабочих мест и зарплат, желание и готовность брать кредиты и тратить деньги у американцев заметно поубавятся. А именно расходы населения на 70% обеспечивают рост американского ВВП. Замедлится американская экономика, крупнейшая на планете, вслед за ней — и мировая.

Китай: пузыри, которые могут лопнуть

Китай также продолжает обеспечивать рост экономики заемными средствами. Больше половины кредитов направляется на рынок недвижимости — он дает, соответственно, около половины роста ВВП (по прогнозам, 6,7% в этом году). Но если «пузырь» на китайском рынке недвижимости, а также аналогичные «пузыри» на рынках ценных бумаг и гособлигаций лопнут, мало не покажется никому. Китай — вторая (а по некоторым параметрам уже и первая) экономика мира, и если она просядет, первым делом пострадают поставщики сырья, прежде всего — энергоносителей. Среди них, конечно, Россия.

Lu Boan/Xinhua

О перегреве китайской экономики, о ее возможном замедлении говорит тот факт, что в январе-сентябре фондовый индекс Шанхайской биржи обвалился на четверть, в основном пострадали китайские промышленные и высокотехнологичные компании. Инвестиции в инфраструктуру снижаются, китайским компаниям все тяжелее извлекать прибыль, китайские потребители тратят все неохотнее и меньше.

Торговые войны: главная угроза

Приход в Белый дом Дональда Трампа резко изменил экономическую политику США. От стимулирования открытой мировой торговли Соединенные Штаты перешли к реиндустриализации и, как у нас говорят, импортозамещению — к возвращению рабочих мест из Мексики и стран Юго-Восточной Азии (этому способствует роботизация, ведущая к удешевлению производств и увеличению производительности), к значительному увеличению капиталовложений в инфраструктуру страны.

Естественным ограничением политики Трампа выступает то обстоятельство, что в структуре ВВП США доля обрабатывающей промышленности — меньше 12%, а около 80% — за сферой услуг. Поэтому Трамп прибегает к мерам, дающим наиболее быстрый эффект, — таким как заградительные ввозные пошлины, квоты.

Протекционизм Дональда Трампа проявил себя в первый же день президентства нынешнего главы Белого дома: он подписал указ о выходе США из Транс-Тихоокеанского партнерства — торгового соглашения США с еще 11 странами. Затем последовали выход Соединенных Штатов из Парижского климатического соглашения и из ядерной сделки с Ираном, наезды на европейских и японских автомобилестроителей, увеличение вдвое пошлин на алюминий и сталь из Турции, перезаключение на новых, выгодных США условиях, торгового договора с Канадой и Мексикой. В общем, досталось всем — и закадычным недругам, и традиционным союзникам.

Ну, а самым напряженным процессом года в мировой экономике остается торговая война Америки и Китая.

Торговая война США и Китая — главное явление, влияющее на мировую экономикуChristian Ohde/imago stock& people

По мнению Трампа, Пекин грешен тем, что ворует американские технологии, оказывает нечестную поддержку своим экспортерам — с помощью искусственного занижения курса юаня и субсидиями из госбюджета, не допускает американские банки на свой финансовый рынок. В результате внешнеторговый дефицит США в торговле с Китаем достиг 375 миллиардов долларов. Требование Трампа — сократить разрыв до 200 миллиардов долларов к 2020 году.

В середине марта президент США ввел пошлины на импорт стали (25%), алюминия (10%), стиральных машин и солнечных панелей (кстати, от пошлин на металлы больше пострадали Канада и Мексика, основные поставщики этого сырья в Америку, в ответ они применили аналогичные меры к американским товарам). Затем Белый дом опубликовал список из более чем 1300 китайских высокотехнологичных и промышленных товаров — от компьютеров до автомобилей, — подлежащих обложению 25-процентной пошлиной. Цена вопроса — 50 миллиардов долларов: таков объем соответствующего импорта из Китая. Буквально через несколько часов Пекин «выкатил» Вашингтону ответный список на ту же сумму, в перечне — продукция агропрома, автопрома, машиностроения.

Весенняя попытка сторон примириться провалилась. Более того, в сентябре Трамп ввел дополнительные пошлины ценой 200 миллиардов долларов. Си Цзиньпин, судя по всему, отступать не собирается: Пекин ответил собственной порцией пошлин и отказом от импорта американской нефти и газа. Таким образом, дело идет к тотальной торговой войне, когда США и Китай обложат пошлинами все встречные товарные потоки и прервут взаимное деловое сотрудничество. (Наблюдатели полагают, что следующий шаг Вашингтона — обвинения в кибератаках и во вмешательстве в выборы, введение политических санкций, аналогичных тем, что действуют против России и Ирана).

Мало того, что пошлины ведут к удорожанию производства (например в автопроме, в строительной индустрии) и товаров. Теоретически возможна такая картина: Китай в отместку выбрасывает на рынок американские долговые обязательства, коих накопил больше всех в мире — почти на 1,2 триллиона долларов. Тогда доходность американских облигаций и, значит, долговые обязательства США вырастут, а глобальный спрос на доллары будет подорван. Федеральная резервная система США будет вынуждена резко поднять ключевую ставку, что опять же приведет к охлаждению американской экономики и оттоку средств с развивающихся рынков. В начале года Пекин, в последнее время активно наращивающий запасы золота, намекнул на готовность остановить покупку американских облигаций, этого было достаточно, чтобы опустить их рынок и спрос на доллар.

Еще один способ подорвать лидерские позиции США — девальвировать юань или перевести из долларов в юани расчеты за экспорт нефти (Китай — крупнейший мировой экспортер углеводородов). В марте, после 25-летней подготовки, Китай наконец запустил нефтяные фьючерсы в юанях. Дальнейшая дедолларизация и расширение использования юаня также приведут к снижению спроса на доллары и американские государственные облигации.

Замечательно то, что к внешнеторговому дефициту США (а это первопричина американо-китайской торговой войны) приводит не агрессивность Китая или других экспортеров, а сама природа доллара как основной резервной валюты, ведь ради поддержания мировой гегемонии доллара, его экспансии Америка вынуждена больше покупать, чем продавать. То есть, чтобы «свести дебет с кредитом», Соединенные Штаты должны бы перестать навязывать доллар в качестве основной расчетной единицы в международной торговле. Но именно на таком долларе базируется мощь американской империи.

Евросоюз: торможение экономики на фоне внутренних проблем

В Старом Свете сгущаются тучи над Германией. Во-первых, по ней бьют трамповские пошлины на сталь и алюминий: ФРГ — единственная в Европе, кто входит в десятку крупнейших поставщиков этих металлов в США. Во-вторых, Трамп грозит на четверть-треть поднять импортные пошлины на немецкие автомобили, а также требует увеличить затраты Германии и других европейцев на содержание НАТО, склоняет покупать не российский, а американский газ (хотя он на 20% дороже нашего). Евросоюз, фактически возглавляемый Германией, пообещал ответить пошлинами в размере 3-4 миллиардов долларов. К каким негативным последствиям ведет торговая война, мы видим на примере отношений США и Китая. В-третьих, Германия и Евросоюз пострадают в случае ослабления китайской экономики. За последние 10 лет Китай вложил в Европу около 320 миллиардов долларов: приобретал компании, аэропорты, порты, электростанции, недвижимость, футбольные клубы. Торможение роста китайской экономики, естественно, сократит инвестиционный поток из Поднебесной.

Bernd von Jutrczenka/dpa/Global Look Press

Положение Германии омрачается и внутренними проблемами ЕС. ФРГ — первая экономика Европы, крупнейший экспортер, имеющий достаточно ресурсов, чтобы диктовать свою волю остальным странам — членам ЕС. Дело не только в миграционной политике ФРГ, которая подняла против германского канцлера Ангелы Меркель половину Европы. Например, чешские работники Volkswagen возмущены тем, что получают втрое меньше, чем их немецкие коллеги. Чехи убеждены, что немцы обязаны им своим высоким уровнем жизни.

Европейские визионеры не исключают, что недовольство германским доминированием и эгоизмом приведет к расколу, уходу из ЕС Австрии и Венгрии, Италии и Греции. (Кажется фантастикой, но до 2016 года такой же фантастикой выглядел выход из Евросоюза Великобритании). Тогда евро настигнет сильная девальвация, а Европу — долговой и финансовый кризис. По эффекту домино он распространится на всю планету.

Развивающиеся рынки: зона турбулентности

В явно уязвимом положении, причем на протяжении десятилетий, находится Аргентина. К традиционным проблемам (отсталая, монополизированная экономика, сильное влияние государства, острая нехватка инвестиций, разбухший государственный долг и т. д.) прибавилось бегство капиталов с аргентинской биржи из-за повышения доходности американских гособлигаций. Результат — двукратная девальвация национальной валюты, песо, в течение года, инфляция выше 25%, самая высокая в мире учетная ставка — 60% (!), истощение резервных фондов, рост цен. Чтобы погасить старые долги, Аргентина влезает в новые, еще более неподъемные из-за девальвации песо. И выхода не видно. При этом Аргентина — одна из крупнейших экономик Южной Америки, и ее дефолт, наподобие тех, что разразились там в начале 2000-х, может потянуть вниз всю Южную Америку, а с ней — развивающиеся рынки мира, полагают некоторые специалисты.

Кроме Аргентины, «слабыми звеньями» мировой экономики называют Турцию (пережившую в этом году атаки Трампа, сильную, более чем в полтора раза, девальвацию лиры, резкое повышение учетной ставки и банковских процентов), а также Бразилию, Мексику, ЮАР. Стоит пошатнуться такому гиганту, как, например, Китай, — и капиталы побегут из этих стран, обрушая фондовые рынки и национальные валюты, распространяя панику, дефолты и кризис на половину земного шара.

Кризис и война?

Гипотетически мировую экономическую конъюнктуру способны ухудшить и другие факторы. Выход Соединенных Штатов из ядерной сделки с Ираном и развал нефтедобычи в Венесуэле создают предпосылки для возникновения дефицита нефти и, соответственно, для дальнейшего роста нефтяных цен, что, конечно, затормозит рост мировой экономики (впрочем, Саудовская Аравия, Россия и сланцевики тех же США обещают оперативно нарастить нефтедобычу и дефицита не допустить).

Эксперты не исключают, что торговое противостояние США и Китая перерастет в военное. Наиболее вероятная арена для столкновений — Южно-Китайское море, в котором Китай намывает искусственные острова и активно строит военную инфраструктуру, чем приводит в замешательство соседей — от Японии до Вьетнама. Задача Пекина в Южно-Китайском море — защитить стабильность поставок энергоносителей через Малаккский пролив. Еще одна потенциальная горячая точка — Ормузский пролив, через который ближневосточная нефть устремляется на внешние рынки. В случае эскалации противостояния Ирана с США и Саудовской Аравией до состояния войны Ормузский пролив и, следовательно, поставки нефти могут быть заблокированы, что также взвинтит нефтяные цены.

Потенциальная точка начала новой войны — Южно-Китайское мореZha Chunming/Xinhua

И это еще не самая мрачная картина. «Мир вошел в фазу отлива глобализации. Она чревата не только протекционизмом и торговыми, но и „горячими“ войнами. Угроза мировой войны — реальна. Плохо, что мы перестали бояться мировых войн, считая, что они ушли в историю. Не ушли. Никакой гарантии сдерживания от применения ядерного оружия нет», — подчеркнул декан экономического факультета МГУ Александр Аузан, выступая недавно в Ельцин Центре.

В ряду угроз мировой экономике называют и обвал криптовалют, и хакерские атаки на государственные и корпоративные сети.

Что касается сроков грядущего мирового кризиса, то аналитики дают нам не больше 2-3 лет более-менее спокойной жизни и предвещают начало нового циклического спада в 2020-21 годах. Примета приближающихся испытаний — не прекращающийся в течение нескольких лет рост основных фондовых индексов и доходности государственных облигаций. Следующий этап — обвал. В американском финансовом холдинге JP Morgan предполагают, что акции развивающихся экономик подешевеют практически наполовину, их валюты — почти на 15%, американские акции — на 20%, а энергоресурсы — на 35%.

Хотя, конечно, есть и оптимисты, которые говорят, что Сорос специально сеет панику, чтобы, как всегда, обогатиться на биржевых спекуляциях. Что американская экономика уверенно растет и причин для краха фондовых рынков и банковского сектора нет, а февральский срыв — всего лишь «выпуск пара», накопившейся избыточной энергии. Что США и Китай обязательно договорятся, так как крепко-накрепко повязаны товарооборотом, взаимными инвестициями и производственными связями. Что перед мировой экономикой открываются новые потребительские рынки в Азии и Африке, поэтому кризису перепроизводства, перегреву не бывать.

Кого слушать и с кем быть — с пессимистами или оптимистами, — «каждый выбирает по себе». А рекомендации, как вести себя в качестве инвесторов, вы почерпнете , и .

Новая волна кризиса может накрыть мировую экономику уже через год. По крайней мере, все больше экономистов сходятся во мнении, что мир движется к очередной катастрофе. Что заставляет специалистов предупреждать мир об опасности, в чем эта угроза может выражаться и готова ли Россия к такому повороту событий?

Происходящие в последнее время изменения в мире заставляют экспертов ждать нового глобального кризиса, причем уже в ближайшее время.

«Ситуация в глобальном хозяйстве меняется буквально на глазах. Если в начале года была еще масса победных реляций на тему, что мировой рост ускоряется, что, в отличие от предыдущих лет, он синхронен, что темпы международной торговли опережают темпы роста глобального ВВП, то теперь иная ситуация. Мировой экономический рост стал асинхронен, потому что, кроме США, все остальные ведущие экономики внятно тормозят – это и еврозона, и Китай, и Япония», – говорит руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников.

Во-вторых, начал реализовываться риск торговых войн. Спираль взаимных торговых пошлин завертелась между США и Китаем. Не отстает и Евросоюз, который в ответ также вводит дополнительные пошлины на американские товары. Даже Россия, которую с США связывают довольно слабые торговые отношения, готовит ответные меры.

«Пока еще остаются надежды, что стороны придут к компромиссу. Но если начнется полномасштабная торговая война между двумя экономиками (США и Китаем – прим. ВЗГЛЯД), то мировая экономика потеряет примерно 1,4% роста», – говорит Масленников. А если «зараза» распространится и на Европу, то последствия могут оказаться еще хуже. По оценке нобелевского лауреата по экономике Пола Кругмана, полномасштабная торговая война США с другими странами будет означать тарифы в диапазоне 30–60%, она приведет к значительному сокращению торговли, может быть, на 70%, а мировой ВВП сократится, возможно, на 2–3%.

«Все это приближает к ситуации, которая может толкнуть глобальное хозяйство в новую мировую рецессию уже в конце первого полугодия 2019 года. И это осторожная оценка, которую я могу пересмотреть, потому что риски усиливаются», – говорит экономист Института современного развития.

Кризис спрятали, но он никуда не делся

Президент консалтинговой компании «Неокон» Михаил Хазин считает, что мировой экономический кризис и не прекращался, а он идет непрерывно с 2008 года. «Десять лет без экономического роста. Его нигде нет – ни в США, ни в ЕС. Они, конечно, изображают рост, но исключительно из-за того, что изменили статистическую методику. Они же включили, например, интеллектуальную собственность в ВВП, и за счет этого у них ВВП и растет. А если сравнивать с методикой 70-х годов, то идет экономический спад», – поясняет экономист свою точку зрения.

«Острая фаза кризиса началась в 2008 году. Его купировали через эмиссию и с тех пор тянут. До 2014 года была эмиссия доллара, потом началась эмиссия евро и иены. Сейчас уже понятно, что больше это не работает. Европейский центробанк постепенно приостанавливает эмиссию, так что, я думаю, нас еще ждут тяжелые времена», – говорит Михаил Хазин.

«Обострение будет точно, когда – вопрос очень сложный. Во-первых, мы не знаем, когда именно они остановят эмиссию до конца. Во-вторых, не очень понимаем, какие есть внутренние резервы. В той ситуации, в которой находится мировая финансовая система, она никогда не находилась. Опыта нет, сравнивать не с чем», – поясняет экономист.

Хазин указывает на перегретость рынков, на соотношение доходности и стоимости компаний. «Можно смело сказать, что с точки зрения тех критериев, которые были в прежние времена, обвал рынков неизбежен. За обвалом рынков рухнет механизм стимулирования частного спроса. Как только рухнет механизм стимулирования частного спроса, немедленно обнаружится, что у людей резко падает уровень жизни. Полный набор», – рисует безрадостную картину Михаил Хазин. «Все финансисты с фондового рынка мне объясняли, что с точки зрения их методик и оценок еще осенью 2016 года рынки должны были рухнуть. Но они почему-то не рухнули. Почему – непонятно», – добавляет он.

Спровоцировать острую фазу кризиса может что угодно. Кроме краха какого-то крупного финансового игрока (по типу Lehman Brothers) или лопнувшего финансового пузыря (по типу ипотечного в США) бомба может сработать даже в виде стихийного бедствия. «Да мало ли что. Например, вулкан какой-нибудь начнет извергаться, или произойдет 12-балльное землетрясение, или вскроется какая-то информация, причин может быть сколько угодно», – говорит Хазин. «Откуда придет обострение ситуации – кто же знает, да и какая разница. У нас сейчас единые рынки, поэтому, где бы ни началось, затронет всех», – добавляет он.

При этом США надеются в очередной раз выиграть от этого кризиса, а не проиграть.

«Не исключаю, что США, чем, собственно, занимается Трамп, попытаются сохранить свои рынки за счет обвала ЕС, Японии, Китая, Индии. Мне кажется, что у них это не получится»,

– говорит Хазин.

Сорос слабым звеном считает ЕС

О рисках нового мирового кризиса говорят также зарубежные экономисты. Недавно об угрозе крупного финансового кризиса заговорил известный финансист Джордж Сорос. По его мнению, больше всего пострадает именно Европа – и, конечно, страны с развивающимися рынками. Впрочем, Сорос любит однобоко смотреть на мировые проблемы – проблем у США он никаких не видит. Зато у ЕС их целых три: проблема с беженцами, территориальная дезинтеграция (выход Великобритании из ЕС) и политика жесткой экономии, вызванная финансовом кризисом, который «помешал экономическому развитию Европы». И, конечно, Сорос не верит, что ЕС с ними справится: «Все, что могло пойти не так, пошло не так». «То, что Европа находится в экзистенциальной опасности, больше не фигура речи, а суровая реальность», – уверен он.

Впрочем, породит новый кризис, по его мнению, как раз президент США Дональд Трамп, который уничтожает трансатлантическое сотрудничество и выходит из ядерной сделки с Ираном, что обязательно негативно скажется на экономике именно ЕС (но опять же не самих США). Можно спорить с однобоким подходом Сороса, когда он высвечивает проблемы в одном регионе, но затемняет их в другом, но в целом сама угроза мирового кризиса имеет право на существование.

Три тучи надвигающейся на мировую экономику бури

Куда более объективно указала на три проблемные точки в мире распорядитель МВФ Кристин Лагард. Она рассказала на питерском форуме о «трех тучах» надвигающейся на мировую экономику «бури». Первая «туча» – это просто колоссально огромные суверенные долги в районе 162 трлн долларов или 225% мирового ВВП, которые накопили разные страны. «Это намного больше, чем когда бы то ни было, в том числе после Второй мировой войны», – сказала Лагард. Это камень в сторону, конечно, США, госдолг которых приближается к 20 трлн долларов, а также ЕС (почти 18 трлн долларов), Японии (более 11,5 трлн долларов), Великобритании (более 7,5 трлн долларов) и т. д.

Вторая «туча» – это финансовая хрупкость, которая в случае ужесточения монетарной политики США приведет к серьезному оттоку капитала из стран с быстро формирующимися рынками и средним уровнем дохода. ФРС этим и занимается, подняв на прошлой неделе ключевую ставку в очередной раз.

Третья, самая темная «туча» – «это стремление расшатать систему, регулировавшую торговые отношения на протяжении последних нескольких десятилетий», что поставит «крест на правилах движения капиталов, услуг и товаров».

Каждые десять лет случается кризис, срок подошел

Буквально в начале июня эксперты Мирового банка внесли свою ложку дегтя. Хотя в 2018–2019 годах, по их мнению, ситуация в мировой экономике в целом вселяет оптимизм, рецессия может произойти в любой момент. Они напоминают, что прогнозы по росту мировой экономики всегда слишком оптимистичны, предыдущий мировой кризис никто не предвидел. Экономисты другого банка Citigroup указывают, что рост еще не означает отсутствия рецессии: в кризисный 2008 год мировой рост составил 1,8%, поэтому если и сейчас мировая экономика будет расти ниже 2%, то это смело можно считать рецессией.

Экономисты Мирового банка исходят из цикличности экономических кризисов, которые случаются каждые 10 лет. Последний раз кризис был в 2008–2009 годах, поэтому время для нового как раз подоспело. В прошлые разы кризисы случались также в 1975 году, в 1982 году и в 1991 году. Кризис 1974–1975 годов – это первый послевоенный обвал, который начался с энергетического кризиса с подачи членов ОПЕК. Энергетический кризис быстро перешел в экономический, вылившийся в десятки миллионов уволенных, снижение реальных доходов населения. Так же быстро он распространился по всему миру. Правда, для СССР этот кризис открыл новые возможности – именно тогда страна смогла начать экспорт своей нефти на Запад.

В 1982 году кризис начался в августе с дефолта Мексики, которая оказалась не в состоянии обслуживать свой внешний долг, дюжина других стран последовали ее примеру. И спровоцировала такую ситуацию, кстати, ФРС США, которая перешла к жесткой денежной политике. К концу десятилетия США выступили заодно и спасателями, заключив по «плану Брэди» сделки с должниками по реструктуризации долгов. Кризис закончился, и все эти страны оказались в еще большей зависимости от Вашингтона, который мог ими крутить, как марионетками.

И, конечно, валютный кризис, который накрыл СССР в 1991 году. Валютные резервы в стране закончились, за рубежом кредиты в долларах никто не давал, добыча нефти стала падать, платить по существующим долгам было нечем. Как следствие – падение импорта, развал экономики и страны в целом.

При этом нобелевский лауреат Пол Кругман сравнивает нынешнюю ситуацию с азиатским кризисом 1997–1998 годов, за которым последовал дефолт России. На этот раз, по его мнению, пострадают тоже в первую очередь развивающиеся страны. Все очень просто: их валюты продолжат слабеть, в какой-то момент долги их компаний станут неподъемными, и они потянут вниз всю экономику страны.

Готова ли Россия к новому кризису?

Что касается готовности России, то Михаил Хазин считает, что российские власти будут реагировать ситуативно. По его мнению, и накопление резервов Россией, и снижение вдвое вложений в казначейские облигации США говорят совсем не о подготовке к трудным временам.

«Накопление резервов Россией делается для поддержания ликвидности мировой долларовой системы, что Кристин Лагард (глава МВФ) в очередной раз объяснила на Санкт-Петербургском экономическом форуме. Неявно, разумеется, но, по мне, вполне убедительно. И даже снижение Россией вложений в гособлигации США ничего не значит. Какая разница, если мы эти средства из долларов в евро перевели, ведь евро – это дочерняя валюта по отношению к доллару», – говорит экономист.

Лагард на ПМЭФ-2018 похвалила Россию за реализацию одного из лучших планов в области макроэкономики. «Есть специальный сберегательный фонд на черный день, плавающий валютный курс, инфляционное таргетирование, а также укрепление и санация банковской системы», – сказала она.

Впрочем, Никита Масленников с пониманием относится к наращиванию международных резервов Центральным банком РФ, который скупает валюту в интересах Минфина. «Он скупает ее в больших количествах – по 19 млрд рублей в сутки. Это серьезные объемы. Но возникает вопрос: а зачем нам это надо? Мне ответ понятен. Мы стремимся как можно быстрее достичь норматива наполняемости Фонда национального благосостояния в 7% ВВП, после чего все другие средства сверх этого порога можем тратить на внутренние нужды, на инвестиции, на исполнение майских указов и т. д.», – говорит экономист.

«Наш ЦБ и Минфин понимают риски (мировой рецессии – прим. ВЗГЛЯДа). Чтобы ситуация не застала нас врасплох, мы наращиваем международные резервы. Это подушка безопасности, которую можно расходовать в случае необходимости на антикризисные меры. Чтобы подкачать международные резервы, мы явно идем на ослабление рубля, что позволяет поддержать наших экспортеров, и не только нефтегазовых, но также экспортеров аграрной продукции, вооружений, российского софта (в прошлом году его продали на 8 млрд рублей за рубеж) и т. д.», – говорит Масленников.

Вице-премьер и министр финансов Антон Силуанов признался, что без бюджетного правила,

«если бы мы в кубышку сейчас не складывали, у нас бы был курс чуть больше 50 рублей за доллар».

Однако Россия пополняет Фонд национального благосостояния: это обеспечивает стабильность курса и создает предсказуемые условия для российского бизнеса. Если бы не ослабляли рубль, то «наше сельское хозяйство и ряд отраслей чувствовали бы себя совершенно по-другому». «И в этих условиях на наш рынок хлынул бы поток импортных товаров, конкурентоспособность наших отраслей резко сократилась бы, ну и какая предсказуемость была бы для нашего бизнеса?» – отметил Силуанов.

Глава Центробанка Эльвира Набиуллина также встала на защиту золотовалютных резервов страны, которые некоторые депутаты призывают направить на решение внутренних задач для социального-экономического развития.

«Золотовалютные резервы нужны для того, чтобы защитить нашу экономику от внешних рисков, обеспечить импорт, потому что импорт оплачивают другой валютой, золотовалютные резервы хранятся в резервных валютах», – считает Набиуллина. Золотовалютные резервы выросли до 461 млрд долларов. Объем ФНБ на 1 июня 2018 года составлял почти 3,928 трлн рублей или 62,7 млрд долларов.

Финансовые потрясения аналитики советуют пережидать в швейцарских франках. Фото Reuters

Мир, похоже, готовится к очередному глобальному экономическому потрясению. Ранее аналитики из Bank of America (BofA) предупреждали о скором повторении кризиса 1998 года. Теперь экономисты из JP Morgan выпускают рекомендации по хеджированию рисков на случай глобальной рецессии. Капиталы уже уходят с развивающихся рынков, отмечают некоторые аналитики. Российские же эксперты в связи с этой ситуацией особой угрозы для рубля пока не видят. Однако значительные покупки Минфином валюты указывают на опасения властей разворачивания полномасштабного финансового кризиса.

В случае наступления очередного глобального кризиса в первую очередь стоит избавляться от валют развивающихся стран, сообщают аналитики из JP Morgan.

Они проанализировали пять последних глобальных рецессий и пришли к выводу, что в случае кризиса лучше всего приобретать японские иены, швейцарские франки, сингапурские доллары и, конечно же, доллары США. Такие рекомендации банка приводит агентство Bloomberg.

При этом экономисты отдельно подчеркнули, что не считают наступление глобальной рецессии актуальным сейчас сценарием, однако прорабатывают варианты на случай ее начала. «Спады - это когда кредиторы могут попросить вернуть свои деньги», – пояснили аналитики. «Три из четырех ведущих валют, которыми можно владеть во время рецессии, – это валюты стран, которые могут похвастаться чрезвычайно сильными позициями на внешних рынках», – говорится в отчете.

Иена в этом смысле, по мнению экспертов, самое дешевое средство хеджирования во время рецессии, в то время как сингапурский доллар наименее привлекателен среди валют-лидеров. Именно первую нужно рассматривать как главное средство хеджирования при рецессии, говорят в JP Morgan на основе анализа поведения японской валюты в последние годы. Американский доллар выигрывает, потому что по умолчанию служит валютой для финансовых операций во всем в мире.

Валюты же развивающихся стран, наоборот, отличает то, что они особенно подвержены падению в кризис и обесцениваются в среднем на 17% в течение двухлетнего периода с начала рецессии, предупреждают экономисты.

Заметим, за несколько дней до выхода рекомендаций JP Morgan о способах хеджирования во время рецессии Bank of America выпустил прогноз, в котором указал на возможное повторение глобального кризиса 1997–1998 годов. Напомним, тогда на азиатских рынках произошел мировой экономический кризис, а в России – дефолт. Сейчас же, по мнению экспертов банка, развивающиеся рынки рушатся под давлением сильного доллара, в то время как акции высокотехнологичных компаний идут вверх. «Устойчивый рост в США, сглаживание кривой доходности облигаций, сокращающиеся рынки развивающихся стран – все это похоже на эхо событий 20-летней давности», – делает вывод аналитик BofA Майкл Хартнетт.

Все перечисленные симптомы аналитики банка сравнивают с ситуацией 1990-х годов. Тогда ужесточившаяся в начале десятилетия политика привела к укреплению доллара: за три года он подорожал на 25%. Развивающиеся рынки на тот момент были на спаде. Сейчас, указывает банк, рынок облигаций развивающихся стран снижается, достигая минимума с момента мирового финансового кризиса.

«Указанные симптомы вызваны другими факторами. Снижение стоимости валют развивающихся стран является относительным и происходит на фоне усиления США. К 2020 году, как ожидается, рост экономик стран Азии составит 6%», – отмечали противоречие в выводах BofA в агентстве Bloomberg.

Между тем о рисках новой рецессии после 2019 года предупреждал ранее и Всемирный банк. В своем докладе «Глобальные экономические перспективы» экономисты банка отмечали, что за последние полвека глобальные рецессии происходят практически каждое десятилетие (1975, 1982, 1991 и 2009 годы), а теперь «прошло как раз 10 лет с момента последнего кризиса», отмечали в ВБ.

Прислушиваются к шагам будущего кризиса и в России. О надвигающихся неприятностях заставляет думать интенсивная скупка валюты российским Минфином. Ведомство Антона Силуанова до последнего времени наращивало покупки валюты. Так, только за шесть месяцев текущего года благодаря высоким ценам на нефть Минфин направил на покупку валюты почти 1,7 трлн руб., или около 27 млрд долл. Для сравнения: за весь прошлый год ведомство приобрело валюты на 829,8 млрд руб. «В третьем квартале покупка валюты Минфином существенно превысит профицит счета текущих операций. Это делает курс очень чувствительным к настроениям инвесторов в отношении emerging markets (EM, развивающихся рынков. – «НГ»)», – рассуждал в своем Telegram-канале MMI директор аналитического департамента компании «Локо-Инвест» Кирилл Тремасов.

При этом в отличие от западных аналитиков он не видит особой угрозы для рубля в связи с бегством капиталов с развивающихся рынков. «Наметившийся сейчас разворот потоков капитала на emerging markets (есть ощущение, что инвесторы начинают возвращаться) создает серьезные предпосылки для укрепления рубля во втором полугодии», – предполагает Тремасов. До конца года у рубля есть все шансы укрепиться, продолжает он. «Базовые гипотезы: приток капиталов на EM возобновится, цены на нефть останутся относительно стабильными. Доллар/рубль к концу года в районе 60, может быть, чуть пониже. В первом квартале следующего года рубль может вернуться на уровни 55–57 руб. за доллар», – прогнозирует экономист, подчеркивая, что сильного укрепления рубля в ближайшие месяцы ждать не стоит.

Вместе с тем потенциальных причин для нового глобального кризиса существует немало, рассуждают эксперты «НГ». «На сегодняшний день одним из главных вызовов являются противоречия в мировой торговле, вызванные протекционистской политикой Дональда Трампа. Торговые войны стали главным отрицательным фактором для развивающихся рынков в первом полугодии. Вместе с ужесточением монетарной политики в США они спровоцировали отток капитала из рисковых активов. Агрессивный протекционизм США вынуждает инвесторов с осторожностью подходить к развивающимся рынкам. И это, несомненно, продолжит оказывать давление на рубль», – говорит управляющий директор компании «БКС Ультима» Олег Сафонов. При этом есть вероятность перехода торговых войн в валютные. «Валюта – куда более мощное оружие протекционизма, чем пошлины. И Китай вполне мог бы использовать оборонительный прием в виде мягкой девальвации юаня», – продолжает эксперт, подчеркивая, что вряд ли торговые войны перерастут в валютные.

Внушительным «черным лебедем» для мировой экономики могут стать долговые проблемы стран. «Здесь отметим чрезмерную долговую нагрузку ряда системообразующих государств – США, Китая, Японии. Существенный рост долговой нагрузки наблюдается и в ряде развивающихся стран. Так, долг Китая к ВВП превысил 300%, что грозит потенциальным финансовым кризисом в стране, а это, как мы понимаем, может повлечь отток капиталов из всех emerging markets, в том числе из России, обрушить цены на нефть и привести к девальвации рубля», – указывает Сафонов.

Есть определенные факторы, которые свидетельствуют о нездоровом положении дел, соглашается аналитик компании «Финам» Алексей Коренев. «В первую очередь это чрезвычайная перекупленность американского рынка акций. Кроме того, в США наблюдается чрезмерно высокая корпоративная задолженность, притом что значительную часть кредитов можно отнести к высокорискованным. В 2008 году общий объем корпоративных облигаций в США составлял 2,8 трлн долл., в то время как сейчас уже 5,3 трлн долл. При этом значительная часть облигаций имеет рейтинг ВВВ и ниже», – отмечает он. Слабо, по мнению эксперта, выглядят и сами экономики развивающихся государств. «А именно они в кризис «падают» первыми», – указывает аналитик. Так что кризиса не избежать, но предсказать точно момент начала схлопывания пузыря практически невозможно, резюмирует Коренев.

«Аналитики Bank of America и JP Мorgan правы в одном: периоды рецессии традиционно сопровождаются оттоком капитала из emerging markets в пользу стабильных развитых экономик, альтернативный сценарий в принципе маловероятен. Однако стоит учитывать и тот факт, что рецессия и выход из рискованных активов не являются обязательными спутниками друг друга. Отток иностранного капитала с развивающихся рынков наблюдается и в отсутствие существенных проблем в их экономике. Инвестор всегда идет туда, где выгоднее, и если Федеральная резервная система (ФРС) США активно поднимает ставку, повышая тем самым доходность трежерис и стимулируя укрепление доллара и долларовых активов, как это происходит сейчас, то даже в отсутствие структурных рисков в экономике развивающихся стран капитал начнет движение в сторону США», – считает аналитик компании «Алор Брокер» Алексей Антонов.

Подъем ставки ФРС в любом случае ведет к уходу ликвидности с развивающихся рынков, а уж будет из-за этого мировой кризис или нет – остается только гадать, рассуждает директор аналитического департамента компании «Альпари» Александр Разуваев. «Однако сейчас не 1998 год. Россия не зависит от внешних и внутренних кредиторов. Бюджет профицитен, а международные резервы приближаются к 500 млрд долл. Санкции значительно ослабили степень интеграции России в глобальную экономику. Но даже если ЦБ будет бездействовать, то есть не поддержит рубль и рынок облигаций федерального займа, то в худшем случае повторится ситуация валютного кризиса конца 2014-го – больно, но не смертельно. При этом рынки рано или поздно восстановятся, и все в России пойдет в привычном режиме», – уверен он.

«Рубль по-прежнему сильно зависит от цены на нефть. И стоит цене пойти вниз - а это вполне вероятный сценарий в текущей экономической ситуации - и мы вполне сможем увидеть очередной обвал нашей валюты», - замечает депутат Михаил Щапов. «Что касается масштабного экономического кризиса, то мы в нем находимся уже несколько лет подряд. ВВП и промышленность почти не растут, реальные доходы населения снижаются. Это и есть кризис экономики», - продолжает он.